Абросимов Николай Петрович

По воспоминаниям одноклассников, он был отлично подготовлен для службы в армии: играл в футбол, участвовал в районных соревнованиях по лыжам.

В 1979 году Николая призвали в армию.

После окончания учебного подразделения в Литве в звании младшего сержанта он был переведен для дальнейшего прохождения службы в 103-ю гвардейскую Витебскую воздушно-десантную дивизию. Николай был влюблен в десант. Своему другу Евгению Лаврову он писал: «Тебе ли объяснять, что такое ВДВ. Короче говоря, войска что надо, любят только смелых, а трусов ненавидят. И я вроде не из тех, кто трусит. И знал бы ты, что значит делать прыжок. Летишь, а вокруг небо синее, ясное, земля зеленая, пестрая, так и манит к себе. Удивительное чувство испытываешь. Страшно? Да. Трудно? Да. Интересно? Очень!»

А домой сестренке Полине и отцу шли письма, полные любви и нежности:  «…А как там у меня поживает Полечка?…Пускай не капризничает и ходит в садик… Как я по тебе соскучился, Полина. Но ничего, скоро увидимся. Жди меня…»

Из письма Николая отцу: «Папа, узнал, что ты получил подарки за хорошую работу. Я тобой горжусь. Я тоже стараюсь, чтобы обо мне не говорили плохо, а брали только пример. Ведь я командир отделения. Конечно, папа, вот я приеду, тогда мы вместе опять будем пахать. Или, может, машину дадут… Но это еще впереди…»

25 декабря 1979 года при подлете к аэродрому разбился самолет военно-транспортной авиации с десантниками 350-го полка на борту. В числе погибших был младший сержант Николай Абросимов.

Посмертно Николай Абросимов награжден орденом Красной Звезды.

Похоронен в селе Поташка Артинского района.

Мама Николая, Анна Петровна, живет в г.Богдановиче.

19:33 — НАЧАЛСЯ ОТСЧЁТ ПОТЕРЬ…

Гвардии младший сержант Николай Абросимов погиб в первый день афганской войны. Страна еще не знала о той беде, которая ворвалась в ее жизнь в последние декабрьские дни 1979-го. О той черной тоске, от которой целых девять лет один месяц и восемнадцать дней будут сжиматься от сердца солдатских матерей. В семью Абросимовых горе пришло раньше других семей. Колю родные ждали в отпуск, смотрели  на зимнюю деревенскую дорогу, по которой должен был прийти солдат. Он был единственной надеждой мамы и сестренок. За два месяца до рокового полета в Кабул Николай написал родным: «Буду стараться, чтобы меня отпустили на Новый год…»

На подлёте к Кабулу

Такого в небе Афганистана еще не было. Впоследствии воздушно-десантную операцию по переброске на аэродромы Кабула и Баграма 103-й дивизии ВДВ и 345-го парашютно-десантного полка военные историки назовут стратегической. Это действительно было невиданное по масштабу и исполне­нию военное действо. Начиная с 16.15 25 декабря 1979 года в течение сорока семи часов, в среднем каждые пятнадцать минут приземлялись самолеты военно-транспортной авиации. 343 самолеторейса было совершено для переброски личного состава и боевой техники, в том числе 66 рейсов Ан-22, 77 рей­сов Ил-76, 200 рейсов Ан-12. В Кабул и Баграм было доставлено 7,7 тысячи десантников, 894 единицы боевой техники и 1062 тонны различных грузов.

Гвардии младший сержант Николай Абросимов вместе со своими 36 товарищами-десантниками был частью этой военной силы. Молодые ребята вглядывались в иллюминаторы Ил-76. Редкие огоньки мерцали внизу, на афганской земле. О чем дума­ли русские парни в свою последнюю минуту? О чем думал Коля? Может быть, вспоминал отчий дом в селе Поташка. А может, представлял сестру Поленьку, ее глаза. Вырванные из мирной жизни, советские десантники были готовы с ходу вступить в бой и выполнить любую задачу. Но для них война закончилась, не начавшись. Время приблизилось к роковой отметке — 19 часов 33 минуты.

Из-за ошибки в пилотировании и сложных метеоусловий произошло столкновение Ил-76 с горой высотой 4662 метра. Командир экипажа капитан В. Головчин впервые совершал по­садку на известный своей сложностью аэродром Кабула. На борту его самолета находились солдаты и офицеры комендант­ской роты 350-го гвардейского парашютно-десантного полка и автоцистерна с горючим. Экипаж в составе семи человек и тридцать семь десантников погибли.

Этой катастрофой был открыт список наших потерь в Аф­ганистане. На календаре было 25 декабря 1979 года — первый день афганской войны.

Беда в России чаще радости  Две войны было в жизни Анны Петровны, два горя. С Великой Отечественной не вернулся отец, с афганской — сын. На отца похоронка не приходила — пропал без вести. А через несколько десятилетий в гробу, доставленном из Афганистана, была лишь урна. И что в ней? И в 41-м, и в 79-м боль жила рядом с надеждой. Надеялась на возвращение мужа ее мама. Через сорок лет на­деялась на то, что сын жив, и сама Анна Петровна.

После войны ее маму, растившую четверых детей, вызвали в правление колхоза, показали фотографию: «Узнаешь?» А там -мужчина без рук на госпитальной койке. Похож, но не Петр. Так и не было могилки отца. Потом пришла еще беда — умер один из детей.

Колю Анна Петровна родила почти в тридцать, а после — еще двоих дочерей. По устоявшимся представлениям — поздно. Это сегодня так считают. А после войны? — Не до замужества было, с голоду очухаться не могли. С утра до вечера на трудодень робили, на хлебушек, — просто, по-деревенски говорит Анна Петровна. Своим горем она делится без надрыва. Нет, не оттого, что забы­ла или смирилась. Просто другие могут посочувствовать, пожалеть, а могут не пожалеть, отмахнуться. Но с этим материнским горем жить только ей. И никуда от судьбы не денешься. Наверное, эта вековечная привычка к скорби есть только у русской женщины. Беда в России чаще радости.

За тяжелым деревенским трудом и заботой о семье Анна Пе­тровна и не успела заметить, как вырос Коля. Вот он был еще мальчонка, добрый и ласковый, любивший охоту и рыбалку. А вот уже и помощник семье, принесший первую зарплату. Его глаза смотрели на мир внимательно, серьезно, с какой-то потаенной грустью. Наверное, Николай предчувствовал свою короткую дорогу и любви к родным не таил.

Младшая сестренка Поля родилась неизлечимо больной. Он, старший брат, любил и жалел ее. Не обижался, когда она тормошила его за нос во время крепкого утреннего сна. Мама говорила Коле: «Видела во сне, что ты с Валентином на охоту собираешься, видела, что зайца застрелишь. Видимо, добычу принесешь». А он отвечал: «Чуть-чуть не попал». Ружье было у Валентина, соседа. Коля на охоту ходил, но не убивал. Зато рыбой семью обеспечивал.
В 1972 году семья Абросимовых из деревни Черкасовка Артин-ского района переехала в село Поташка. Здесь Николай окончил среднюю школу, до армии немного успел поработать трактори­стом, окончил курсы водителей. Обычный русский паренек, каких немало в России. Любил волейбол и баскетбол, принимал участие в лыжных соревнованиях, не мог жить без друзей. Таким его и запомнили.

Николай (справа) в посёлке Боровуха. Август 1979 года

«ВДВ — войска что надо!»

«Тебе ли объяснять, что такое ВДВ? Короче говоря, войска что надо, любят только смелых, а трусов ненавидят. И я вроде бы не из тех, кто трусит. И знал бы ты, что значит делать прыжок. Летишь, а вокруг небо синее, ясное, земля зеленая, пестрая, так и манит к себе. Удивительное чувство испытываешь. Страшно? Да. Трудно? Да. Интересно? Очень!» — эти строчки Николай написал из «учебки» в Литве своему другу Евгению Лаврову.
Обыкновенное дружеское письмо, по-мальчишески искреннее и немного возвышенное. Что возвышенное, неудивительно: десантники на землю попадают с неба, и войска называются со­ответственно — воздушно-десантные. И если уральский паренек написал такие слова, значит, десантником был настоящим.
В советском десанте воспитывать умели. Учили жестко, для победы над сильным противником. И никто, никто из погибших пацанов ни единым словом или намеком в своих письмах домой не пожаловался на службу. Сильная армия сильной страны!
 «Здесь меня уважают, даже в пример другим ставят. Я за учение благодарность получил, и командир роты доволен мною, — сообщал Коля уже из поселка Боровуха Витебской области, где дислоци­ровался 350-й гвардейский парашютно-десантный полк. — Мама, как у тебя дела, не болеешь ли? Ты, папа, наверное, еще на Т-4 работаешь. Вот я вернусь, вместе будем пахать».
Николай служил в прославленной 103-й гвардейской ордена Ленина, Краснознаменной, ордена Кутузова II степени воздушно-десантной дивизии, прошедшей дорогами Великой Отечественной войны, отличившейся на многих послевоенных учениях и испытаниях новых способов десантирования войск. Боевую историю воздушно-десантного соединения он знал, как знали ее все солдаты и офицеры дивизии. На этом воспитывали и учили. Боевой дух- главное оружие десанта. Гордость за принадлежность к ВДВ несешь в своей душе всю жизнь.

Незадолго до отправки в Афганистан Коля с солдатской радостью сообщал родным, что его рота по результатам итоговой проверки за 1979 год стала отличной, и сам он получил отличные оценки по стрельбе, вождению и швартовке Урала-375, другим предметам боевой подготовки. Кто служил в ВДВ, знает: такой результат давался тяжелейшим солдатским трудом. В 1978 году командиром 350-го гвардейского парашютно-десантного полка был назначен подполковник Георгий Шпак, будущий генерал-полковник и командующий ВДВ России, губернатор Рязанской области. Десантники сразу оценили нового командира: «Серьезный мужик. Сказал — как отрезал».

Но все это было в мирное время, которое для 103-й дивизии закончилось, когда в 6.00 15 декабря 1979 года был получен из штаба ВДВ сигнал на приведение частей в повышенную боевую готовность. Впоследствии в своей книге «Записки командующего-десантника» генерал армии Дмитрий Сухоруков признавался: «Мы догадывались, что речь шла об Афганистане, но какие там условия, к чему быть готовым, — нам это было неизвестно».

Да, так было, что командующий ВДВ за десять дней до ввода войск в Афганистан только догадывался о предстоящей боевой задаче. Окончательное политическое решение об оказании воен­ной помощи ДРА было принято Л. И. Брежневым по предложению комиссии Политбюро ЦК КПСС 12 декабря 1979 года. Но еще в первых числах декабря министр обороны СССР Д. Ф. Устинов до­вел до руководящего состава Генерального штаба информацию о том, что в ближайшее время, возможно, будет принято решение о направлении в Афганистан советских войск численностью около семидесяти пяти тысяч человек. Возражения начальника Генераль­ного штаба Маршала Советского Союза Н. В. Огаркова, а также его попытки доказать, что такое количество войск не в состоянии решить задачу по ликвидации оппозиционного движения, тем более что часть афганской армии может оказать сопротивление, ни к чему не привели. Устинов был глубоко уверен, что стоит советским войскам появиться в Афганистане, как мятежники прекратят боевые действия и в стране установятся мир и спокойствие.

10 декабря 1979 года, то есть еще до принятия окончательного решения Л. И. Брежневым, министр обороны СССР начал отдавать Генеральному штабу распоряжения по созданию необходимой группировки войск.

Если командующий ВДВ не обладал полной информацией, то что мог знать простой русский солдат Николай Абросимов. Младшему сержанту, отлично сдавшему итоговую проверку, был обещан отпуск на родину, о чем он с радостью написал родным в декабре 1979 года: «Буду стараться, чтобы меня отпустили на Новый год домой». Гроб в село Поташка привезли 8 января 1980 года. Не такой встречи ждали родные.

Своего Колю больше всех ждала сестренка Поленька. В ее не­милосердной судьбе он был как солнышко. Сильные руки и добрые глаза брата не забыть никогда. А пожелтевшее от времени солдатское письмо и ныне хранит нежные строки признания: «Как там моя макака Поленька поживает, чем занимается? Ты, Полечка, пожалуйста, не обижайся, что я тебя так называю. Помнишь, как мы с тобой играли? А сейчас даже некому досаждать тебе. Как я по тебе соскучился, даже во сне видел, что ты уже взрослой ста­ла, что-то мне говорила, но я, как назло, проснулся. Может, скоро увидимся…»

Не пришлось Коле поехать домой, увидеть свою Полечку. Его жизнь, как и жизни тысяч солдат и офицеров, отныне подчинилась воле приказа, закону войны.

15 декабря 1979 года по указанию Генерального штаба в 103-й дивизии ВДВ была объявлена «боевая тревога». Все пришло в движение. Начался марш частей в районы ожидания из Витебска и Боровухи: на ближние аэродромы полки шли своим ходом, а на дальние — грузились в эшелоны и перевозились по железной дороге. На седьмой день пребывания в районах ожидания Генштаб дал команду на взлет. Уже была отработана карта посадки самолетов военно-транспортной авиации на аэродромы подскока в Казахстане и Узбекистане. После перелета туда личный состав дивизии около четырех суток находился на южных аэродромах СССР. Николай успел послать из Ферганы поздравительную открытку с Новым годом. Это была последняя весточка от сына.

В своей книге «Записки командующего-десантника» генерал армии Д. Сухоруков вспоминал: «Утром 24 декабря меня вызвали на совещание к министру обороны Д. Ф. Устинову. На совещание прибыли заместители министра обороны, главнокомандующие ви­дами Вооруженных Сил, начальники главных управлений. Министр объявил о решении руководства страны ввести войска в Афга­нистан и отдал мне приказ ввести в Афганистан одну воздушно-десантную дивизию и отдельный парашютно-десантный полк.
Вечером 24 декабря я был снова вызван к министру оборо­ны. В кабинете министра по карте была поставлена задача 103-й воздушно-десантной дивизии — десантироваться на аэродромы Баграма, Кабула, взять под охрану в столице наиболее важные объекты: почту, радиостанцию, телевидение, президентский дво­рец, министерства обороны и внутренних дел, посольство СССР и ряд других объектов. Таков был первоначальный план…»
Есть в книге генерала армии Дмитрия Сухорукова строки, по­священные гибели военно-транспортного самолета Ил-76, на борту которого находились Николай Абросимов и его товарищи: «Около 22 часов 25 декабря позвонил начальник Генерального штаба Н. В. Огарков. Он уже знал, что разбился самолет.

Что будем делать? — спросил он меня.

Продолжать десантирование и выполнять поставленную задачу, — ответил я.

— Хорошо, министру я уже доложил.

На этом разговор был окончен».

О тех декабрьских днях 1979-го вспоминают рядовые участники кабульских событий. Кавалер ордена Красной Звезды майор запаса Ярослав Гринь, ныне проживающий в Пскове, одним из первых высадился на кабульский аэродром. Он рассказывает: «В задачу нашей группы, которую доставили первые пять Ил-76, входили захват аэродрома и удержание его до высадки основных сил дивизии. Мы десантировались посадочным способом. С легким вооружением сбегали по опущенной рампе движущихся по бетонке самолетов и устремлялись к трехэтажному зданию аэропорта. Увидев нас, одетых в валенки и зимние шапки, афганская охрана разбежалась кто куда. Около 19.30, когда конвейерным способом приземлялись наши военно-транспортные самолеты, мы увидели вспышку в горах. Потом от дивизионных разведчиков я узнал, что это разбился Ил-76, в котором находились солдаты и офицеры нашего 350-го полка, комендантской роты, роты десантного обеспечения дивизии.

В те дни мы выдвинулись к центру Кабула, участвовали в захвате правительственных зданий и блокировании афганских частей, которые могли выдвинуться на помощь Амину. Нашим 350-м гвардейским парашютно-десантным полком командовал подполковник Георгий Шпак. Перед ним как командиром я и сегодня готов снять шапку. Из Афганистана я заменился почти через два года».

Александр Зайцев, проживающий в Екатеринбурге, в декабре 1979 года был связистом взвода управления 2-го батальона 350-го гвардейского парашютно-десантного полка. Он вспоминает: «В Кабул я прибыл 27 декабря. Посадка военно-транспортных самолетов напоминала конвейер. Ил-76, Ан-12, «Антеи» после при­земления и остановки не выключали двигатели. Быстрая выгрузка десанта и боевой техники — и они выруливали, освобождая место для других.

О гибели Ил-76 я узнал через несколько дней от знакомого парня из 4-й роты, обрадовавшегося нашей встрече, не исключавшего того, что в этом самолете мог быть и я. Когда прибыла поисковая группа армейских альпинистов, я с сослуживцами находился в штабе ПВО и ВВС афганской армии. Как узнал потом, вернувшиеся через несколько дней альпинисты и несколько десантников обна­ружили место падения самолета, высадились с вертолета в горах, нашли останки наших ребят, остатки «черного ящика»

В Кабуле было неспокойно, хотя, например, в штабе афганские офицеры относились к нам достаточно дружелюбно. С самого начала мы блокировали афганскую танковую бригаду, выход которой на помощь Амину был сорван. Потом началась боевая работа — разведвыходы, боестолкновения с противником, вылеты под Джелалабад, в северные провинции Афганистана. К слову, о направлении дивизии в эту страну мы, солдаты, ничего не знали. Предполагали даже, что нас бросят в Иран, где в 1979-м произошла антишахская революция. Офицеры хранили молчание, а потом сказали в последний момент: входим в ДРА для оказания помощи -по договоренности с афганским руководством».

Группа альпинистов, о которой рассказывает Александр Зайцев, действительно прибыла в Кабул 27 декабря 1979 года- в день штурма дворца Амина и захвата других правительственных зданий. Об уникальной операции армейских альпинистов по поиску на высоте чуть ниже 5000 метров погибшего Ил-76 многие годы ничего не было известно, а сами ее участники, несмотря на обещания военного командования, так и не удостоились наград. Но вернемся в те драматические дни.  В афганской столице работой военно-транспортной авиации руководил генерал-полковник авиации И. Гайдаенко. По его приказу утром 26 декабря на предварительную разведку места авиакатастрофы вылетел на вертолете генерал-майор авиации А. Егоров, но точное место падения самолета из-за сильного снегопада не нашли. По распоряжению генерала И. Гайдаенко в Кабул вызвали группу альпинистов Спортивного клуба армии Среднеазиатского военного округа под руководством Ерванда Ильинского. 28 декабря 1979 года они вылетели на вертолете в район авиакатастрофы. Прошлись чуть выше горных вершин, прямо над местом падения «Ила». Остатки самолета просматривались с воздуха.

Новый, 1980-й, год альпинисты встречали в палатках, а вокруг — обломки самолета, останки погибших. 1 января приступили к поиску, который затруднял выпавший снег толщиной до метра. Большую опасность представляли разбросанные боеприпасы. Но самое страшное — видеть то, что осталось от погибших десантников и летчиков. По воспоминаниям участников операции, записанным О. Тараном, «это были даже не разрозненные части тела, а что-то наподобие спрессованных брикетов». А что еще могло остаться от столкновения с горой и взрыва полностью заправленного Ил-76 с автоцистерной горючего на борту? Альпинисты собирали останки погибших в пластиковые мешки. В тот же день был найден портфель с секретной документацией.

2 января обследовали другой склон горы. Самолет, ударив­шись о ее гребень, раскололся надвое. Нашли обломки «черных ящиков» — бортовых самописцев полетной информации, но их содержимое было погребено снежной лавиной. 4 января группа убыла в Алма-Ату.

Отдадим дань огромного уважения мужеству альпинистов -мастеров международного класса Е. Ильинского, В. Смирнова, К. Валиева, В. Хрищатого, Ю. Попенко, С. Фомина, Н. Пантелеева, Г. Лунякова, В. Роднищева, А. Воскобойникова. В июле 2000 года Союзом ветеранов Афганистана города Алматы было принято решение о награждении всех участников специальной операции памятной медалью «Ветерану войны в Афганистане 1979-1989 гг.».
Но трое из них к тому моменту погибли, штурмуя горы: Г Луняков -в Гималаях, В. Смирнов — на Памире, В. Хрищатый — на Тянь-Шане. Медали вручили их семьям. Рассказ об операции — еще одно под­тверждение тому, что русские своих, даже погибших, не бросают. Так завершилась первая афганская драма, с которой связано и имя Коли Абросимова.

Он, его погибшие товарищи, старший лейтенант Михаил Пугачев, прапорщик Геннадий Булат, младший сержант Валерий Беласиков, рядовой Сергей Гребенюков и другие десантники, кого трагическая судьба собрала в том самолете, уже никогда не узнают о том, что парашютно-десантные батальоны 103-й дивизии ВДВ стремительным броском в ночь с 26 на 27 декабря 1979 года, используя фактор внезапности, и при соотношении сил не в пользу десанта, возьмут под контроль штабы пехотной дивизии и бригад, казармы, парки боевых машин и танков, тем самым воспрепятствовав их выступлению. Блокируют штабы танковых бригад в Кабуле и его пригороде, тюрьму Пули-Чархи. Солдаты и офицеры 350-го полка будут участвовать в штурме Генштаба афганской армии, обеспечат поддержку штурма нашими спецподразделениями дворца Амина, возьмут под контроль кабульский аэродром…

Десантники, погибшие в Ил-76, не узнают, что 350-й гвардейский ордена Суворова III степени парашютно-десантный полк в январе 1983 года будет награжден орденом Красного Знамени, за девять лет афганской войны потеряет убитыми 358 солдат и офицеров. Все это — бои с моджахедами, боевые победы, горечь потерь — было еще впереди. А пока горы Гиндукуша хранили в себе трагедию, о которой родные Коли Абросимова еще не знали. В 1979 году из шестидесяти восьми погибших советских военнослужащих в Афганистане сорок четыре находились на борту Ил-76.

Наш скорбный день

Это было в декабре 1979 года. Анна Петровна за домашними заботами не пропускала ни одного автобуса, который останавли­вался недалеко от дома. Все надеялась увидеть своего Коленьку, обещавшего приехать к Новому году. Стояли ясные зимние дни.

Яркое солнце искрилось на снегу. Стелился дымок над трубами деревенских домов. А Коли все не было и не было.
8 января 1980 года мужа вызвали в Свердловск, он почему-то сказал: «Поеду за Колькой», а привез цинковый гроб без окошка. Деревня — не город, где строго следили за процессом похорон представители райкомов КПСС и военкоматов. Родственники ночью определили: в гробу тела нет, только урна. Когда засыпали могилу и солдаты давали прощальный салют, в небе пролетал самолет. Видно, судьба…

— Самолет в небе только и запомнила с похорон, — говорит сегодня Анна Петровна. — А то, что в гробу была только урна, много лет меня немного успокаивало и давало надежду: может, Коля жив.

Но прошло почти тридцать лет, а Коли все нет и нет. Если бы он мог вернуться…  Если бы он мог вернуться, он узнал бы, что его сестра Галя родила двоих дочек и уже стала бабушкой. Ее муж — отец Владимир, настоятель храма во имя Святого Богоявления в городе Сухой Лог и бывший воин-«афганец» — в домашних молитвах, богослужениях в храме постоянно поминает его. Любимая младшая сестренка Николая Поля по-прежнему живет с мамой, только теперь в городе Богдановиче. Со своим мужем Петром Михайловичем, Анна Петровна рассталась из-за его неспособности понять ее материнскую боль, разделить горе.

Гвардии младшего сержанта Николая Абросимова помнят в родном Артинском районе. Через несколько лет после его гибели районная газета «Ленинский путь» опубликовала материал о по­гибшем десантнике «Герой гибнет, не умирая…». В родной школе Николая оформлен уголок памяти о нем. Один из пионерских отря­дов в советские годы носил его имя. Семью погибшего десантника не забывают ветераны боевых действий в Афганистане и Чечне. Андрей Рябов, Андрей Захаров, другие ребята, проживающие в Богдановиче, навещают Анну Петровну и Полю.

Сегодня в горах Гиндукуша в Афганистане все так же неспо­койно. Там идет другая война. И уже другие, не русские, матери содрогаются от страшных весточек. Но для нас тот скорбный отсчет начался 25 декабря 1979 года, в 19 часов 33 минуты…

Владислав Майоров, Ирина Майорова