С.М. Сыропятову 100 лет. 1978 г.
Удивительно, что именно в заповедном углу Сабарского увала, в крохотной деревушке Комарово, появилось еще одно природное диво.
Жил здесь Степан Минеевич Сыропятов, длинная черта жизни коего вилась без нескольких дней сто один год: с 1878-го по 1979-й. Он и родился в семье здешнего охотника и углежога, да вырос таким рослым красавцем, что когда пришла пора идти ему в рекруты, а случилось это, когда Степану стукнуло 26, новобранца сразу заприметили. И выпало ему служить в лейб-гвардии, в Павловском полку, в охране Зимнего дворца. За долгие годы увидел и услышал он там много всякого разного. Потом опять жил в своей артинской деревушке, то охотился, то был рыболовецким бригадиром, дома хозяйствовал. А как подошел солидный возраст, «ввиду болезни ног» занялся садоводством в собственном огороде. Пробовал выращивать яблони, груши, диковинки разные — арбузы, виноград.
А потом как-то вспомнилось из гвардейской поры, из царской службы, как царевы служивые пили некий чудодейственный настой. Тогда-то и узнал гвардеец Степан Сыропятов о могущественном китайском корне жизни — женьшене. А потом слыхивал, что и у нас, на Дальнем Востоке, растет в тайге этот корешок.
Начал интересоваться, отправил письмо в Дальневосточный филиал Академии наук. Первое, второе… Один запрос, другой. И в 1954 году получил драгоценную бандерольку — несколько десятков семян. На вид вроде вики, на зуб попробовал — нет, не вика. Посеял. А всходов нет и нет. Опять писать начал и только потом дознался, что семенам нужна была специальная предпосевная подготовка, так называемая стратификация — переслаивание влажным субстратом-песком, опилками, мхом, выдерживание при пониженной температуре. Но при этом семена взойдут только через год.
Когда увидел всходы, обнес грядку трехметровым частоколом из заостренных сверху жердей: притенение — первое, охрана — второе.
И лет через пять-шесть добыл первые корешки, настойку изладил, капли пить начал. Через некоторое время в его сивой бороде черные пряди запоявлялись…
Предосенним погожим деньком по таежной дороге в Комарове вышагивали двое: Слава Сивкин — корреспондент районной газеты и Иван Сороколетовских — молодой тогда агроном.
Оба артинцы, оба искали для газеты что-то необычное. За тем и шли к неведомому им Степану Минеевичу: правду ли говорят, что у него растет женьшень?
Появились и первые заметки о сыропятовском чудо-корне. В районной газете, в областных, что-то мелькнуло в центральных. Пошли к садоводу письма: напиши — что да как, а то и семян нельзя ли выслать. Дом Степана Минеевича — на высоком берегу, а по Уфе частенько туристы проплывают — они ведь тоже читатели! Одолевать начали экскурсанты. А кто-то и с лихим умыслом побывал у грядок — чтобы потом приплыть глухой ночью… И корни повырывал, и истоптал больше того.
Когда мы с главным редактором «Уральского следопыта», популярнейшего тогда журнала с полумиллионным почти тиражом, Станиславом Мешавкиным постучались к Степану Минеевичу, радовался он этому вниманию очень сдержанно.
Показал обнесенные тесным частоколом грядки, тяжелые замки на огородных дверях и еще кое-что охранное.
И чаю с медом попили, и капелек настоя чудодейственного корня попробовали, погостили-поговорили. Посмотрели письма из разных краев, присланные Степану Минеевичу, полистали переписку с институтами и садоводами-опытниками женьшеневым совхозом. По малым крохам собирал уральский первопроходец опыт возделывания чудо-корня приспосабливал его к условиям Предуралья, далеко не ласковым. Вскоре в «Уральском следопыте» был напечатан очерк С. Мешавкина «Шатер в огороде».
Девяностошестилетний бывший гвардеец и первопроходец Степан Минеевич Сыропятов передавал свой опыт в руки молодых специалистов. Его сын Павел Степанович принимал из рук отца его дело и «временно» отдавал лесному хозяйству свои гряды. Павел Степанович, к великому сожалению, недавно ушел из жизни.
А через год-другой Артинский межлесхоз заложил на окраине Комаровой питомник для промышленного выращивания женьшеня. Были построены навесы над грядками, склады, контора с жильем (в том числе гостевые комнаты для приезжающих), приобретена техника, приняты рабочие. Руководителем питомника в ранге мастера участка стал агроном И.П. Сороколетовских.
Почти двадцать лет отдал питомнику Иван Павлович. Методом проб и ошибок, упорно учились люди акклиматизировать приморское растение на Урале. Появились связи с дальневосточными женьшеневодами, с учеными из тех, кто занимался этой культурой.
По осеням снимали урожаи. Средний вес корня был где- то в пределах полусотни граммов, но со временем стали появляться и корни-чемпионы — за 350 граммов веса! И каждую осень вставал вопрос: куда сбывать выращенное?
Основных каналов было два: отмытые, очищенные корешки с привязанной на шейке бирочкой (паспорт: вес, год урожая) продавали желающим или сдавали на парфюмерную фабрику для женьшеневых кремов.
И ежегодно экономисты, посчитав затраты и выручку, констатировали: производство женьшеня убыточно. Путь к рентабельности лежал в одном направлении, чтобы с теми же людьми выращивать корней больше. Но трудности сбыта тормозили процесс.
Разумеется, не доход, не прибыль были главным мерилом работы питомника. Опыт — вот что было самое ценное.
Уже передав питомник своему соратнику Николаю Павловичу Половникову, студенту-заочнику сельскохозяйственной академии, И.П. Сороколетовских, получивший звание заслуженного агронома РФ, два года упорно и неотступно корпел над рукописью — опыт просился на бумагу.
В 2000 году издательство «Старт» в Екатеринбурге выпустило скромным тиражом его книгу «Женьшень на Урале». Условия Предуралья, прежде всего климатические и почвенные, довольно существенно отличаются от приморских. Но артинским женьшеневодам удалось приспособить к ним технологию выращивания диковинной культуры.
В 2003 году, после приватизации, питомник женьшеня в Комаровой прекратил существование. Официальная причина — заражение почвы.
Однако уже вскоре удалось заложить новый участок корня жизни — в противоположной стороне района, в лесостепной зоне.
Накопленный в Комаровой опыт не пропал втуне.
Власов А. Артинский ярус // Коновалов П. А. и др. Дети горы Благодать. — С. 369-373.
Участок культурной посадки женьшеня
